Россия: пересмотр оснований для аборта – показатель прогресса медицины или уступка консерваторам?

Критики считают, что Россия идет по пути Польши, конституционный суд которой недавно запретил делать аборт даже при тяжелых дефектах развития плода (после массовых протестов правительство страны отложило реализацию меры). Минздрав РФ открещивается от обвинений. 

Перечень медицинских показаний к аборту служит руководством для врачей, оценивающих необходимость процедуры, в том числе после двенадцатой недели беременности, когда ее прерывание по желанию женщины становится незаконным. 

 Обновленный список  должен заменить предыдущую версию документа, утвержденную в 2007-м.

В проекте появились новые заболевания, являющиеся противопоказанием для родов. Однако некоторые основания для аборта могут исчезнуть. Речь, в частности, идет о таких генетических аномалиях в развитии плода, как синдром Дауна.

Минздрав объясняет обновление перечня прогрессом медицины и заверяет, что оно не отразится на доступности процедуры. 

Однако на фоне настойчивых попыток церкви и консервативных кругов запретить или затруднить проведение абортов этому верят не все. Например, известная поддержкой законопроекта о профилактике семейного насилия парламентарий Оксана Пушкина считает, что проект Минздрава может привести к катастрофе.

Против проекта приказа Минздрава, вынесенного на общественную экспертизу в интернете, проголосовали 11 тыс. человек, и лишь 58 россиян отдали голос в его поддержку.

Какие показания к аборту могут исчезнуть

Список показаний к аборту урезают не впервые. В 2007-м из него исключили 92 заболевания (до трети, по оценке старшего научного сотрудника Института демографии НИУ ВШЭ Виктории Сакевич). Противопоказаниями к родам перестали быть сифилис, вирусный гепатит, ВИЧ-инфекция и другие опасные болезни. В то время Минздрав тоже объяснял свое решение совершенствованием методов лечения.

В 2012-м правительство убрало большинство социальных показаний к аборту на поздних сроках. Раньше к ним относились бедность, инвалидность, многодетность, отсутствие жилья или тюремное заключение. Сегодня осталось лишь одно: изнасилование.  

В обновленном перечне появились пункты, которых раньше не было. Например, болезни, вызванные ВИЧ на четвертой стадии (когда у больных развиваются тяжелые осложнения, такие как туберкулез легких и саркома Капоши), серповидоклеточная анемия, ряд психических расстройств. Больше стало показаний к аборту при сахарном диабете.

Однако в целом документ продолжает тенденцию к сокращению оснований для абортов. В частности, из него исчезли некоторые злокачественные опухоли у будущей матери. Считается что химическая или лучевая терапия отрицательно влияют на развитие плода, но, по мнению некоторых специалистов, новые методы действительно позволяют лечить онкозаболевания у беременных, сохраняя жизнь как роженице, так и будущему ребенку. В новом перечне нет также острой жировой дистрофии печени, грыжи брюшной стенки, спаечной болезни кишечника и некоторых других болезней и состояний.

Однако наибольший резонанс вызвало исключение из списка некоторых врожденных аномалий развития плода. Речь идет, среди прочего, о таких неизлечимых генетических заболеваниях плода, как синдромы Дауна, Эдвардса, Патау, Тернера (все они характеризуются умственной отсталостью и многочисленными пороками развития).

До сих пор коды этих патологий в соответствии с Международным классификатором болезней были перечислены в разделе XVII. В примечании к аналогичному разделу обновленного перечня сказано, что речь в нем идет об аномалиях в организме матери. Соответственно, нарушения развития эмбриона из него пропали.

Отвечая на критику, Минздрав заявил, что аномалии плода все же присутствуют в документе. Действительно, среди показаний к аборту из раздела XV есть пункт «медицинская помощь матери при установленных или предполагаемых аномалиях и повреждениях плода… с неблагоприятным прогнозом для жизни и здоровья ребенка».

Тем не менее, исчезновение указаний на конкретные заболевания внушает беспокойство некоторым активисткам и экспертам.

«Сам факт того, что формулировку заменили на более размытую, содержащую фразу “медицинская помощь матери”, говорит о том, что авторы решили ограничить количество аномалий плода, при которых возможен медицинский аборт, если эти аномалии не требуют медицинской помощи матери. Но бывают случаи, когда, даже при наличии у плода тяжелых […] аномалий, медицинская помощь матери не требуется. А значит […] женщины не смогут прервать беременность таким плодом после 12-й недели. Поэтому выбора у них не будет: придется рожать», – говорится в совместном заявлении двух феминистских организаций.

Виктория Сакевич из НИУ ВШЭ также считает планируемое изменение сомнительным.

«Тенденция очень тревожная, особенно после 2006 года, когда усилилась пронаталистская (направленная на повышение рождаемости) политика… Постоянно возникают инициативы ограничить или запретить аборты… [Поэтому] правозащитники начеку и боятся. Особенно глядя на другие страны: США (где в президентство Трампа некоторые штаты ужесточили законы об абортах) или Польшу», – говорит ученая.

Дискуссия в обществе

Среди аномалий, больше напрямую не упомянутых в перечне, чаще других встречается синдром Дауна (один случай на 600-800 новорожденных). Врачи могут продлить срок жизни человека с таким недугом, но лечения от него не существует.

Риск возникновения синдрома Дауна повышается с возрастом беременной. А, поскольку женщины по всему миру рожают все позже, число таких новорожденных во многих странах растет.

В России ежегодно рождается около 2,5 тыс. детей с синдромом Дауна. От 85% из них матери отказываются в родильном доме, констатировала эксперт Минздрава Лейла Намазова-Баранова. Усыновляют детей с ограниченными возможностями здоровья значительно реже, чем здоровых сирот.

В последние годы медики стали лучше выявлять синдром Дауна на внутриутробной стадии. Узнав о проблеме, все больше россиянок (60% в 2019-м против 38% в начале десятилетия) выбирают аборт, писало издание «Медицинская Россия». 

Некоторые комментаторы опасаются, что инициатива Минздрава вынудит некоторых матерей дать жизнь ребенку, который в итоге окажется не нужен не им, ни обществу. Однако так думают не все.

Русская православная церковь считает эмбрион «личностью», а аборт – убийством. Социальная концепция РПЦ рекомендует оказывать «снисхождение» женщине, сделавшей аборт под страхом смерти, «особенно при наличии у нее других детей». В то же время церковная доктрина признает ненормальным «положение, когда юридическая ответственность врача за смерть матери несопоставимо более высока, чем ответственность за погубление плода».

Патриарх Кирилл сравнивал женщин, решивших не рожать ребенка с ограниченными возможностями здоровья, с нацистами, истреблявшими «расово неполноценных» людей.

Некоторые организации противников абортов также пропагандируют роды, несмотря на риск родить младенца с ограниченными возможностями здоровья. Так, по мнению руководительницы фонда «Женщины за жизнь» Натальи Москвитиной, бывают случаи, когда врачи ошибаются с диагнозом, перестраховываются или патологии плода рассасываются сами собой. Поэтому вывод несмертельных аномалий из перечня оправдан, убеждена общественница. 

Уклончивая позиция Минздрава

Ни один из многочисленных антиабортных законопроектов, появившихся в последние годы, не получил поддержки профильного министерства. Речь идет о таких инициативах, как предложение сенатора Елены Мизулиной вывести процедуру из системы ОМС (что сделало бы ее платной) и одновременно запретить делать аборты частным клиникам.

Минздрав неоднократно высказывался против подобных инициатив, ссылаясь на негативный опыт СССР. По мнению чиновников, криминализация процедуры привела бы к росту числа подпольных абортов и материнской смертности.  

«Минздрав остается на рациональной позиции. Радикальные предложения по ограничению прав женщин [на аборт] не проходят, [так как] Минздрав их не поддерживает», – говорит Виктория Сакевич.

Вместе с тем, давление консервативных кругов вынуждает ведомство идти на некоторые уступки.

C 2016 года женщинам, собирающимся делать аборт, демонстрируют изображение и сердцебиение эмбриона. На обдумывание решения дается «неделя тишины», в течение которой с беременными беседуют медики, соцработники, психологи, а иногда и священники. Некоторые из них запугивают или стыдят женщин, убеждая их родить.

Радикальные противники абортов есть и в самой системе здравоохранения. Так, главный внештатный репродуктолог Минздрава Олег Аполихин недавно предложил не только вывести аборты из числа бесплатных медицинских услуг, но и не считать их медуслугой вовсе. По его словам, специалистов, проводящих процедуру, нужно лишить звания врачей. Минздрав открестился от мнения своего эксперта.

Полностью игнорировать давление консервативных кругов Минздрав не может, убеждена Виктория Сакевич из НИУ ВШЭ.

«Они (консерваторы) очень сильны. [Поэтому в Минздраве] делают вид, что тоже борются [с абортами]», – говорит демограф.

Пролайфистское (антиабортное) движение черпает силу в курсе властей на повышение рождаемости с опорой на «традиционные семейные ценности», отмечает директор Ивановского центра гендерных исследований Ольга Шнырова.  

«У нас постоянно пишут о “демографическом кресте”, “демографической яме”. [Государство волнуют вопросы:] “Кто будет платить налоги, содержать пенсионеров?”. Право женщины решать, сколько детей ей нужно, [все чаще] рассматривается как противоречащее интересам государства», – констатирует собеседница.

Результатом компромисса между Минздравом и антиабортным лобби становятся незначительные ужесточения норм об абортах, вроде сокращения списка социальных и медицинских показаний к процедуре.

По мнению Сакевич, такие уступки почти не влияют на ее доступность. 

«Подавляющее большинство абортов происходит [на сроке] до 12-ти недель (по желанию женщины). По социальным и медицинским показаниям [делается] очень небольшая часть абортов (14,5 тыс. (или 2,6%), по последним доступным данным)», – говорит эксперт.

Абортов – меньше, проблема – больше

Общее число абортов в РФ неуклонно снижается (на 30% за пятилетку), что позволяет Минздраву рапортовать об успехах в деле их профилактики.

На самом деле сокращение числа абортов вряд ли можно поставить в заслугу государству или церкви, считает Сакевич. 

«Неизвестно, какая доля женщин поддалась пропаганде о том, что аборты – грех. Мы считаем (и это подтверждается данными опросов), что главная причина [снижения числа абортов] – применение современной контрацепции […] Молодежь гораздо грамотнее в этих вопросах, чем советские женщины», – полагает исследовательница.

Тем не менее политическая актуальность проблемы абортов растет. Право женщины распоряжаться своим телом является принципиальным для набирающего популярность в России феминистского движения. В то же время для консерваторов борьба с абортами является частью идеологического противостояния с Западом, который видится рассадником либерализма.

В итоге идеологическое значение таких, казалось бы, узковедомственных мер, как пересмотр перечня медицинских показаний, может быть более весомым, чем их прямые практические последствия.